Квартира > Интерьер > Дом с привидениями

Дом с привидениями

Они проникали в здание сквозь старинные витражные окна вместе с холодным светом луны. И вдруг появлялись из небольшого алькова, соединяющего кабинет и спальню, украшенную массивной кроватью с балдахином, где Энн любила прятаться от мира. А то затевали прятки с ужасающе правдоподобными восковыми фигурами и куклами из коллекции, которую она собирала почти тридцать лет... Собаки испуганно жались по углам, а она танцевала от радости под бесстрастным взглядом бронзового Бетховена, неизменно стоящего на письменном столе. Ей предстояло очередное интервью с вампиром, которое должно было открыть новую страницу ее собственной души, а заодно добавить нулей к солидному банковскому счету.

Впрочем, Энн Райс - автор "Вампирских хроник" и еще десятка мистических бестселлеров - не всегда смотрела в глаза смерти не столь оптимистично.

Впервые смерть повстречалась ей рано: мать умерла, когда девочке со странным мальчишеским именем Говард Аллен едва сравнялось четырнадцать. Наверное, семья ждала мальчика, а когда выяснилось, что младенец оказался женского пола, мать все-таки решила дать ей заранее заготовленное имя Говард - в честь отца, уверенная, что оно обеспечит девочке какие-то преимущества в этом жестоком мужском мире. Имя стало лишь причиной насмешек в школе. Это была католическая старая школа с традициями: строгая униформа, долгие мессы, уроки катехизиса и телесные наказания. Но, как ни пытались монашки смирить юную плоть постом и молитвами, быстро расцветавшая женственность находила выход в горячих обсуждениях того, как "это" бывает, эротических фантазиях и однополых влюбленностях.

Энн уже была не так мала, чтобы поверить, что мамочка переселилась на небеса и обрела вечное счастье. Ее разрывала боль утраты и предательства: она так горячо молилась о том, чтобы болезнь отступила и мама осталась с ними. Но молитвы не были услышаны. Священник, читавший заупокойную на кладбище, говорил о другой жизни. Возможно, именно тогда Говард впервые пришла в голову кощунственная мысль о том, что она предпочла бы для матери иной вариант вечности, пусть и ценой столь же вечного проклятия.

Тогда же девочка написала свой первый роман - он был про двух марсианских детишек, совершивших самоубийство. Смерть завораживала ее, притягивала как нечто одновременно страшное и сладкое.

Вскоре семья уехала из Нового Орлеана - города, в котором было заключено так много счастья и так много боли. Энн обожала его зеленые парки, обветшалые викторианские особняки, Французский квартал с бесчисленными барами и ресторанами, откуда доносилась пьянящая музыка богатства и свободы. Впереди ждал Техас - штат ковбоев, которые ничего не смыслили в джазе и французской кухне, зато с пеленок знали, как надо ходить за коровами.

В классе нашелся едва ли не один достойный ее внимания парень - с ним можно было разговаривать. Он не смеялся над ее мальчишеским именем и не пытался залезть под кофточку сразу, как только они оставались вдвоем. Сначала он читал ей свои стихи, а потом уж распускал руки.

Вскоре после окончания школы они поженились и уехали в Сан-Франциско. Энн училась в университете и подрабатывала - была официанткой, поварихой, капельдинером в театре, страховым агентом. Стэн рисовал и писал. Богемное существование затягивало обоих, как наркотик.

Но годы брали свое. Хорошо быть хиппи, когда тебе двадцать, в двадцать пять, если хочешь чего-то добиться, пора остепеняться. У Райсов родилась дочь, Стэна пригласили в Беркли. Казалось, жизнь так и пройдет - спокойно, размеренно, чуть скучновато. В будни уроки, по воскресеньям вечеринки с другими семьями преподавателей. Маленькие радости, маленькие огорчения и большие страсти, надежно скрытые за внешностью среднестатистической профессорской жены.

Мир рухнул неожиданно и бесповоротно. Полгода они боролись за жизнь дочки - но лейкемия была неумолима. Сцена на кладбище показалась ей страшным дежа вю. Только теперь мысль о вечной жизни сделалась неотвязной.