Он и Она > Для неё > "Жесткое связывание"

"Жесткое связывание"

В связанном состоянии, по ее выражению, человек может обнаружить, что его чувства обострились благодаря ощущению `беспомощности` младенца.

- Первое, что я делаю с `жертвой`, - надеваю на нее ошейник. Это сразу определяет роли, становится ясно, кто держит в руках власть, а кто ей покоряется.

Тема духовности в большой степени присутствует в словах участников садомазохистского сообщества Сан-Франциско, произносимых ими в свою защиту. Кэйе Бакли презрительно усмехается при упоминании `коммерческой` Сцены Нью-Йорка, описывая себя при этом как `профессионалку`. Другая `дом`, считающая себя `врачом`, говорила мне: `Если вы все делаете правильно, садомазохизм становится передачей духовных полномочий. На Восточном побережье просто выколачивают дерьмо друг из друга. Когда же я опускаю кнут на чью-то плоть, я тем самым подвожу к экстазу души`.

Я стою в японской комнате, другой садомазохистской `темнице` Кэйе, и чувствую, что задыхаюсь от духа садомазохизма, словно нахожусь в затхлой келье монаха, бичующего себя и своих `коллег` на ежедневных молениях. Эта комната служит также ей спальней; ее кровать - это мат, обрамленный деревянными досками, над которым нависает подъемный механизм. Я не могу себе представить, что должен ощущать человек, каждую ночь укладывающийся спать под такой штуковиной. Не маршируют ли в ее снах вместо овец образы связанных мужчин? В этой комнате играет другая кассета - звучит музыка `Кодо`, состоящая, в основном, из монотонных барабанных ритмов. На полке расположился гонг. Я вижу еще одну фигуру Пана, какую-то богиню неизвестного происхождения, фимиам в курильнице, маску с перьями (все это на небольшом полированном шкафу). В целом комната имеет строгий и скромный вид. Есть ли у Кэйе снимки племянников и племянниц, любовные романы или детективы в мягких обложках, вазочки для сладостей, кружевные лифчики? Может, и есть, но пока не видно.

- Вы уже заметили, что кожаная камера вызывает другие чувства, чем эта, - отмечает она. - Обстановка - очень важный аспект садомазохизма.

- С помощью вот этого приспособления вы подвешиваете клиентов? - спрашиваю я, бросая взгляд на лебедку над моей головой.

- Бывает. Но подобного хотят не многие клиенты. Это сильно отличается от `кожаного связывания`, которое я устраиваю на столе. На этой неделе я здесь принимала одного. Он приходит раз в месяц, и вот чего он хочет. - Она протягивает альбом фотографий. - Это лишь часть того, что я могу.

Я перелистываю страницы. На фотографиях изображены азиаты (скорее всего, японцы), в основном - это женщины; они обмотаны веревками в несколько раз. На одном снимке я насчитала пятнадцать рядов веревки вокруг запястий миниатюрной женщины. Ее груди выглядят едва заметными бугорками под массой веревок.

- Ну-ну, - говорю я, возвращая альбом.

- Да, - говорит она, - это впечатляет. В последний раз, чтобы связать и подвесить клиента, у меня ушло почти четыре часа. - Мы обе поднимаем глаза на пустующий механизм. - Это необыкновенно длительная и сложная процедура. Чаще всего на нее уходит не менее двух часов.

- Как долго он тут висел? - интересуюсь я.

- Только несколько минут. - Она делает паузу, ожидая ответа, но я не знаю, что сказать.

- Это духовная вещь, - говорит она.

- Не захочет ли он поговорить об этом? - спрашиваю я.

- Сомневаюсь.

В такси, увозящем меня от дома Кэйе, водитель жалуется на неисправную трансмиссию, обвиняя в этом себя.

- Я не умею планировать свою жизнь, - говорит он. - Я плыву по течению. Я никогда не заботился о собственной судьбе.

Вдруг мне захотелось сказать ему, что он может радоваться хотя бы тому, что ему не нужно платить `дом`, которая бы сняла с него обязанность контролировать себя. Но вместо этого говорю ему, что работаю над книгой о сексе.

- Вы правильно сделали, что приехали сюда, - отвечает он. - Здесь всегда было полно секса.

Я нашла Дона через сеть связей, существующую внутри любой профессии, а также каждого подпольного сообщества. Это происходило в шесть ступеней: любого журналиста от нужного источника отделяет шесть телефонных звонков. Дон - выдающийся специалист, он известен метрдотелям лучших ресторанов по обе стороны залива как большой гурман, у него есть прекрасная яхта, стоящая в Сосалито. Ему около пятидесяти, он женат и имеет двоих детей. Почему он захотел рассказать мне о своем опыте связывания? Он говорит, что доверяет мне. Я подозреваю, что, боясь разоблачения, он одновременно томится в ожидании случая, который бы открыл потайную дверь и положил конец его двойной жизни. Он идет на маленький риск, который может привести (но вряд ли приведет) к раскрытию его секрета.