Он и Она > Кама Сутра > Гетеросексуальный взгляд на мужское тело.

Гетеросексуальный взгляд на мужское тело.

Существующие во многих религиях (например, в исламе и иудаизме) строгие запреты на демонстрацию собственной и на созерцание чужой мужской наготы мотивируются не столько страхом перед гомосексуальностью, сколько статусными соображениями. Чем так провинился библейский Хам, что его имя стало нарицательным? Он увидел наготу своего отца - а у пьяного Ноя был, конечно, не грозный фаллос, а обычный пенис - и посмеялся над ней. Помимо сексуальных запретов, тут были нарушены статусные правила: младший не имеет права разглядывать старшего, это, как и взгляд в глаза, означает оскорбление и вызов.

Интересный пример мужской бытовой сексуальной стеснительности - так называемое "правило третьего писсуара": при наличии в общественном туалете свободных мест, мужчина избегает становиться рядом с другим, выбирая место через писсуар.

Лет двадцать тому назад в Journal of Personality and Social Psychology было опубликовано об этом занятное исследование (к сожалению, я не помню фамилий авторов и вряд ли сумею найти эту статью). Исходя из известных урологических фактов, - если мужчина испытывает тревогу, это вызывает у него трудности с мочеиспусканием, ему труднее начать писать и иногда он вынужден заканчивать, не сумев опорожнить мочевой пузырь; сравните это с эрекцией и эякуляцией, - авторы хотели экспериментально проверить, как действует в подобной ситуации появление соседа. Опыт состоял в том, что экспериментатор прятался в кабинке, а когда в туалет заходил очередной посетитель, рядом с ним пристраивался помощник исследователя. Реакцию (скорость начала и продолжительность мочеиспускания) "испытуемого" сначала пытались определить по звуку падающей мочи, но звукозаписывающая техника оказалась несовершенной и пришлось в "экспериментальной" кабине поставить специальный перископ, позволявший дополнить звуковые впечатления визуальными. Гипотеза, что вынужденное соседство действительно вызывает у мужчин тревогу и нарушает процесс мочеиспускания, подтвердилась, но статья подверглась критике по этическим соображениям, за нарушение приватности, - "испытуемых" не предупредили, что за ними наблюдают (если бы это сделали, эксперимент стал бы невозможен), и, насколько я знаю, больше таких опытов никто не ставил.

Другой пример гиперчувствительности к взгляду - возражения американских военных против допуска в армию, где мужчины зачастую живут в очень тесном пространстве, геев. Никто не опасался, что один или два гея изнасилуют или соблазнят всю роту. Но натуральные мужчины боятся гомоэротического взгляда ("Сержант, рядовой Джонс опять на меня смотрит!"), который делает их объектом сексуального желания, а также непредсказуемости собственной реакции: вдруг в ответ на его взгляд у меня "встанет" и выяснится, что я сам "такой"? Опасение это неосновательно не потому, что член "зря не встанет" (еще как встает!) , а потому что эрекция может быть результатом не только эротических чувств, а и просто тревоги. При этом молчаливо предполагается, что "нормальные" мужчины друг на друга не смотрят, что фактически неверно. Другое дело, что гетеросексуальный взгляд "программирует" мужчину в привычном для него направлении, тогда как гомоэротический взгляд пробуждает в нем нечто новое, тревожное и неприятное.

Многие американские школьники в последние годы перестали пользоваться после спортивных занятий школьными душевыми. Что это, боязнь потенциального гомосексуального взгляда? Отчасти, да. Но шуточки "натуральных" сверстников бывают не менее жестокими, оскорбительными и болезненными. Лучше уж походить лишние несколько часов потным и вымыться дома, не подвергая свою хрупкую маскулинность риску чужого враждебного взгляда.

Однако сказанное верно не для всех мужчин и не во всякой ситуации. Я уже упоминал мальчишеские соревнования по "писанью" и мастурбации. Каждый, кто бывал в подростковых лагерях, знает, что некоторые мальчики настолько стадны, что и в уборную ходят исключительно группами, не испытывая при этом ни смущения, ни гомоэротических чувств. То ли потому, что у них нет подобных комплексов, то ли потому, что "свои ребята" - нечто совсем другое, чем посторонние люди.

Сходную ситуацию представляет баня. Голое сообщество себе подобных, в котором все равны, доставляет многим мужчинам особое удовольствие, причем в этом общении нет гомоэротики (по крайней мере, явной). Чтобы разобраться в этом, нужны серьезные психологические исследования, я таких не знаю.

Запреты на изображение мужской наготы сильно повлияли на европейскую культуру нового времени. Когда в начале ХIХ в. Жан-Огюст Энгр в картине "Послы Агамемнона в шатре Ахилла" изобразил ничем не прикрытого Патрокла стоящим лицом к зрителю, это было необычайно смело. Огюст Ренуар, обожавший писать обнаженных женщин, стеснялся мужской наготы. Американский художник Томас Икинс (1844-1916), который очень любил писать обнаженное мужское (как, впрочем, и женское) тело, сделал к своей картине "Место для купанья" несколько фотографий позировавших ему голых студентов, однако на картине ему пришлось их гениталии закрыть; когда в 1886 г. на уроке в Филадельфийской академии художеств Икинс снял с натурщика набедренную повязку, его сразу же уволили. Известный английский художник прошлого века Генри Скотт Тьюк написал свою картину "Полуденная жара", изображавшую двоих юношей на пляже, в двух вариантах - в штанах и без оных; первый вариант находится в музее, а второй - в частной коллекции.

В американских каталогах художественных фильмов, при решении вопроса, можно ли показывать их подросткам, по сей день учитывается "наличие фронтальной мужской наготы" (мужская задница у гетеросексуальных критиков, в отличие от женщин и геев, эротических ассоциаций не вызывает).

В начале ХХ в. многие прежние запреты утратили силу, мужские образы стали более разнообразными. "Мускулистое, загорелое, затянутое в мундир или раздетое.. мужское тело больше не обозначало благопристойность и чувство меры, характерные для поздне-викторианского буржуазного канона, но скорее представляло собой зрелище необузданной природной силы и контролируемых жестов мятежа" (М.Боскальи).

Эталонами мужской красоты становятся то полунагие атлеты, то Тарзан Джонни Вейсмюллера, то брутальные, мощные тела фашистских статуй, символизировавших одновременно физическую силу, воинственность и дисциплину. Но хотя в этих телах все, включая гениталии, было на месте и без фиговых листков, им не было дозволено быть эротическими и, в особенности, чувствительными и ранимыми. Мужское тело должно было быть функциональным, его нагота оставалась по сути дела фаллической униформой.